К началу 40-х годов началось возрождение музыки белых джазменов - диксиленда, возникшего к 1910 году как разновидность стиля новоорлеанского джаза. Вновь открытый диксиленд породил протест молодых музыкантов, исключительно негров, стремившихся ниспровегнуть все старое, совершить переворот в джазе и тем самым утвердить себя в истории как новаторов. Они никак не могли примириться с успехами джазменов старой школы, возрождавших традиционный новоорлеанский стиль. Кроме того, они утверждали, что белые музыканты не умеют и не должны играть джаз. А поскольку никто белым не мог запретить играть, то молодые негры решили придумать такой стиль игры, который бы не могли исполнить белые. Это движение молодых музыкантов обозначилось под названием "боп", ставшее известным также как "бибоп","бибап" или "рибап". Важнейшие тенденции, характеризующие боп - культ свободной импровизации, новаторство в области мелодики, ритмики, гармонии, формы и других выразительных средств. Очевидно лучшее представление о новом течении следует представить через мироощущения, взляды, характеры и поведение известных представителей этого стиля и их общую концепцию. В основе поведения бопера был выработан принцип "Хип" (не путать с "Хиппи"), который лучше всего определить как "молчаливое понимание", то есть хипстер молчалив, невозмутим, проявляет свои чувства лишь пожимая слегка плечами, а если и говорит, то предельно лаконично, зачастую обходясь одними междометиями. Этим как бы доказывалась проницательность, понимание сущности вещей и знание рычагов, при помощи которых можно управлять миром. Разумеется, что все это - "завитушки вокруг пустоты", для чего и нужен был боперам принцип "молчаливое понимание", чтобы собеседникам невозможно было обнаружить кроющуюся за этим пустоту. Один из основоположников бопа Чарли Паркер по прозвищу "Ярдберд"("Тюремная пташка") ненавидел общество и не находил в нем своего места. Будучи недоучкой, считал себя великой персоной, маленьким королем, чьим капризам все должны потакать. С грехом пополам, зная 2-3 мелодии, претендовал на то, чтобы играть с ведущими музыкантами Канзас-Сити. Известно, что его несколько раз выгоняли со сцены. Творчество Чарли Паркера было трудным для восприятия и вызывающе нескромным. Поэтому у Паркера и не могло быть такого ясного и светлого звука, такого неотразимого очарования мелодий, которыми услаждал слух Армстронг. В музыке Паркера, напротив, чувствовались упрямство и своенравие. То что выдающиеся мастера джаза считали неприемлемым, Паркер провозглашал техническим достижением. Тем не менее, как это и случается повсеместно, Чарли Паркер был одним из первых музыкантов, кого музыкальная критика поместила на "Доску Почета". В мире джаза после Армстронга это самая бессмертная личность. Конечно не он один создал бибоп, другие тоже потрудились на славу, но если бы он и был один, то и тогда изобрел бы и боп, и рибоп, а может заодно "всебоп" и "перебоп". Все его изобретения заключались в том, что он просто играл на своем альт-саксафоне хорошо всем известные мелодии так быстро и так "блестяще", что никто не мог их узнать. А кроме того, он давал им новые названия, что не могло не сбить публику с толку еще больше. Например, "Чероки" Рея Нобла у Паркера - "Коко". В то же время Дюк Элингтон написал совершенно другое "Коко". Имея прозвище "Ярдберд"("Тюремная пташка"), клуб, в котором Паркер часто играл, назвал,- видимо в свою честь,- "Бердленд"("Птичья страна"). В этот клуб набивалось столько посетителей, что сам Паркер не всегда мог туда протолкнуться. Еще, к примеру, всем известный, тоже возведенный на пьедестал почета Дизи Гилеспи. Чего он только не вытворял в оркестре Тедди Хилла на сцене. Когда его просили убрать ноги со стула, он перекладывал их на нотный пульт. Когда кто-то солировал, Гилеспи вставал и пародировал его. В оркестре Кэба Келуэя продолжал вести себя вызывающе, в свои соло вставлял странные, шокирующие зрителей звуки, получившие от Келуэя названия "китайской музыки". Его амбиции были настолько обостренными, что он не мог позволить себе играть на инструменте такой же конструкции как у других джазменов. Поэтому Гилеспи стал обладателем трубы уникальной конструкции, изогнутой почти под прямым углом и увеличенной в размере. Когда Гилеспи играл на ней, ее раструб неизменно оказывался обращенным к небесам. Но самым выдающимся его достижением была натренированность щек лица раздуваться до размеров надувных шаров, которые казалось вот-вот лопнут во время игры, но зато он за один раз мог выдуть в быстром темпе до 36 нот. С его стороны были даже попытки выдвинуть себя в кандидаты на пост Президента США. Что это было - никто ничего не понял. Если, обладая чувством юмора, для хохмы, то уже лучше по сравнению со всем остальным. Таким же придурком был и Кенни Кларк. Когда у него однажды свело правую ногу, он перенес фигуры барабана на тарелку хай-хит и в дальнейшем выдал это за великое новшество, утверждая, что барабан нужно использовать только для расстановки акцентов, то есть "бросания бомб". Еще один "основоположник" бопа Чарли Крисчен, желая быть принятым в оркестр Бенни Гудмена, прибыл к нему в шляпе невероятных размеров, в остроносых желтых ботинках, ярко зеленой куртке поверх пурпурной сорочки и в довершение всего - галстуке из замызганной бечевки. И когда Все эти новаторы нашли друг друга, то провозгласили революцию в джазе. Но неспособность уважать других джазменов, даже своих сторонников и слушателей губительна. Губительной она оказалась и для самих себя. Музыка бопа имела кратковременный успех. Всех их серьезная публика воспринимала как представителей легкого жанра, так как успех их держался, скорее, на внешних эффектах - смешных шляпах, козлинных бородках, эксцентрических выходках, очках в толстой роговой оправе с простыми стеклами, игрушечных пластмассовых саксафонах, изогнутой к потолку трубой, раздувании шек и т.д. и т.п., то есть на полном наборе атрибутов для клоунады, но не для музыки. Их музыка была чужда массовому слушателю. В то же время боп будоражил умы многих молодых музыкантов- негров, звал их к бунтарству. Боп манил не только своим настоящим, полным неожиданностей и риска, но и будущим, которое представлялось молодым честолюбивым музыкантам, овеянным блеском и славой. Однако не следует думать, что боп стал привлекательным для многих. Большинство музыкантов просто игнорировало такую музыку и продолжали привычный стиль игры, совершенствуя свое мастерство. Джазмены традиционной школы утверждали своей музыкой подлинный джаз и презрительно расценивали боп как баловня моды, который скоро должен исчерпать себя.
|